Невозможно влиять на ребенка, который не в силах влиять сам на себя. Невозможно управлять человеком, не управляющим собой. Поэтому дисциплина, или установление границ, соблюдение рамок по отношению к психологически незрелому человеку (а дети – по умолчанию психологически незрелые) происходит как бы в обход. Невозможно напрямую действовать, не влияя при этом на психологическое и эмоциональное развитие и не портя отношения.
Минимизировать наказания и санкции, так как они имеют тенденцию делать ребенка закрытым, черствым и усложняют ситуацию. Последствия могут неплохо работать на детях и взрослых, которые понимают эти последствия. То есть человек должен быть достаточно зрелым, чтобы видеть наперед, предполагать: вот эти мои конкретные действия приведут к конкретным результатам.
У ребенка младшего возраста нет этого понимания, жизнь просто случается с ним. Вот он разбил чашку, а потом вдруг мама начинает кричать, наказывает, забирает и больше молока ему не дает. Понимание последствий («я сделал что-то, и за этим последует что-то другое») отсутствует, поэтому мы стараемся минимизировать применение санкций. Угрозы не дать молока, конфет, не пустить гулять ребенок воспринимает как утверждение, что мама его не любит, мама хочет ему зла. Санкций подрывают отношения с ребенком, поэтому их надо избегать.
Если вы знаете, что ваш ребенок начинает выходить из берегов через полчаса общения вот с этим мальчиком на детской площадке, то пусть они очень хорошо поиграют 25 минут, а потом взрослый берет на себя ответственность, компенсирует незрелость ребенка и отвлекает его: «Ой, а теперь пойдем, покатаемся вон там на качелях».
Или вы слышите в соседней комнате, что среди ваших детей нарастают нервные нотки в разговоре, потому что один не дает другому карандаши, и вот-вот все перейдет в скандал. Не дожидайтесь драки, компенсируйте, идите и отвлекайте внимание на что-то другое, переключайте их.
Ребенок не может собой в этой ситуации управлять, и мы им не можем управлять. Мы не можем сказать: «Все, я вас предупредила, ведите себя хорошо, а я пойду заниматься своими делами». То есть мы-то, конечно, сказать можем, но они не в состоянии себя вести хорошо.
Знайте своего ребенка, предугадывайте его. Старайтесь компенсировать обстоятельства, обозначайте те, в которых он просто не справиться. Как, например, с шестимесячным ребенком: мы не даем ему острый ножик в руки, а убираем его куда-то подальше, мы прячем спички от детей, таблетки и химические препараты ставим на полку повыше, а не просто ходим за ребенком по пятам, запрещая ему лезть в какую-то баночку. Мы не говорим ему, что если это выпить, то можно умереть, точнее, говорим, но не рассчитываем особо, что это подействует.
Мы понимаем, что с ребенком так нельзя, вот и во всем остальном тоже: следите за обстоятельствами, режиссируйте контекст, устанавливайте правила, организуйте пространство и условия так, чтобы ребенок не попадал в проблемы, чтобы у вас не было нужды говорить «нет» или призывать его к порядку.
С маленькими детьми очень важно, чтобы был какой-то режим, установленный порядок действий. Например, вечером принимаем ванну, чистим зубки, читаем книжку, засыпаем, все это делается в одно и то же время каждый день. Рутины, ритуалы, структура имеют большое значение. Это все помогает ребенку не спорить (принимать происходящее), так же как мы не спорим с восходом или заходом солнца. Мы знаем, что каждый день начинается с восхода и заканчивается заходом, и нам не приходит в голову сопротивляться этому. Поэтому структуры, рутины, ритуалы помогают ребенку принять такой ход вещей, какой был заведен всегда.
Это очень важно − канал восприятия у детей очень узкий. У детей до 5-7 лет мозговые структуры даже не готовы обрабатывать два сигнала одновременно. Если внимание ребенка направлено на что-то еще, то он уже не может воспринимать в этот момент вас. Он либо играет с игрушкой, либо слушает вас.
Если ребенок играет с папой, то часто он говорит – «мама, уходи, не мешай нам». Если он играет с машинкой, а вы ему что-то из кухни кричите – он вас просто не слышит. Так что если вам надо дать какое-то указание маленькому ребенку, сначала завладейте его вниманием. «Маленький» здесь − понятие относительное, мы смотрим на психологическую зрелость, и четырнадцатилетний может быть маленьким, особенно если это приемные дети. Даже ваш муж может быть в этом смысле «маленьким».
Завладевание – термин специфический, он означает настройку на одну волну. Прежде чем дать указание, убедитесь в том, что вас слышат и видят.
Как это делать – например, ребенок играет с машинкой, вы подошли к нему, сели на пол, появились на одной стороне с ним, спросили, во что это он играет, поговорили, аккуратно переключили внимание на себя, обняли, поцеловали. Потом можно сказать: «Ну что, пойдём есть, ужин уже готов». Но вначале убедились, что ребенок вас слышит и видит. Это очень важно − удостоверяться, что ребенок настроен на вас (особенно если он маленький), нужно почаще, а не только когда вы даете ему указания.
Условно говоря, это манипулятивная техника, так называемое сватовство – глаза, улыбка, кивок. Улыбаемся, киваем и говорим: «Отличная погода, правда? Красивая машина. Замечательный чемодан у вас такой. А не купите ли вы у меня очень нужную для вашей машины вещь, тряпочку для полировки за 30 долларов? Смотрите, она прекрасно подойдет к вашей машине».
Таким образом мы завладеваем вниманием – через глаза, улыбку, кивок. Да и вообще улыбаемся детям почаще. И уж точно это надо делать перед тем, как мы даем указание. Где-нибудь запишите себе это, завяжите себе узелок на память: прежде чем отдавать какое-то указание, завладейте вниманием ребенка, убедитесь, что он вас слышит и видит. Даже если вы уверены, что он и так вас услышит, потому что вы очень громко кричите из соседней комнаты.
Режиссируйте поведение, которое бы было естественным при большей зрелости. Режиссирование поведения – это то же самое, что и режиссура в театре. Есть, предположим, необходимость сыграть пьесу, в которой герои взрослые и очень зрелые. «Гамлета», например, или «Короля Лира». У режиссера два пути – подождать актера, который когда-нибудь психологически дозреет до уровня героя пьесы (но ведь так режиссеры обычно не делают!) либо поступить иначе. Они берут молодого актера и говорят ему: «Надень это, делай вот так, говори вот это, сюда не ходи, сюда ходи, вот это не делай, а это делай». И достаточно молодой, неважно какой степени зрелости актер выглядит на сцене вполне зрелым и достаточно успешно играет свою роль.
Точно такое же режиссирование мы проводим и с детьми: вот смотри, котенка мы гладим вот так, а когда мы придем к бабушке, надо ей посмотреть в глаза, улыбнуться и сделать книксен (например). Если ты играешь на площадке и вдруг чувствуешь, что тебе кого-то хочется ударить, прибеги ко мне и расскажи об этом. Постарайся никого не бить, но если ты заметил или почувствовал, что кулачки сжимаются, то приди и скажи мне об этом. «Мама, меня уже кулачки перестают слушаться. – Малыш, я что-нибудь с твоими кулачками сделаю».
Таким образом мы объясняем ребенку, как нужно вести себя, при этом он в некоторых ситуациях может и сам достаточно хорошо себя вести, но тут главное не забывать, что незрелость никуда не ушла, мы просто удачно срежиссировали поведение.
Если вы встречаетесь со своей подругой и ее ребенком на площадке, вы объясняете своему ребенку (а она − своему), что песок мы на голову не сыпем никому и лопаткой мы друг друга не бьем. И вот дети какое-то время мирно играют. Потом что-то случается, например, один из них раздавил песочный куличик, сделанный другим, под руками у них оказываются камень и палка, и они пускают в ход и то и другое, потому что про камень и палку мамами ничего сказано не было. Ребенок не видит, не понимает контекста, слова «веди себя хорошо» − для него ни о чем. Итак, нужно его режиссировать, подробно обозначать, как вести себя, оговорить: можно делать вот это и это, но нельзя делать вот того и того-то.
Это идет в связке с режиссированием. Вот младшую сестричку надо держать на ручках вот так; если ты ее хочет потрогать, то это можно сделать вот так. Котенка мы носим вот так, а гладим его вот так. То есть мы показываем, что правильно, что работает. «Ой, как у тебя хорошо получилось поставить тарелки на стол, как у тебя хорошо получилось пол помыть». Мы показываем то, что работает. «Как здорово, что ты догадался выжать тряпку, а не просто достать ее из ведра и размазать воду по полу».
Ребенку очень важно осозновать, что у него получилось, что он правильный, хороший, что он старался что-то сделать, и у него вышло. Вообще, поддерживаем благие намерения ребенка. Он их часто не может реализовать, выдержать, соблюсти, но по крайней мере с ними можно работать.
Вы встаете на сторону ребенка, на сторону этого намерения, и вместе преодолеваете трудности. Можно сказать: «Ну, мы же договаривались, и ты мне говорил, что будешь делать уроки самостоятельно каждый день, без перерывов». Если есть это согласие, намерение со стороны ребенка, то можно вместе с ним сесть и подумать, как можно сделать так, чтобы он не забывал их делать.
Возможно, ему нужно напоминать или помогать. Подумайте вместе над этим. Но если намерения нет, то ничего тут уже не поделаешь.
Нужно помнить, что малыши не в состоянии работать. Что это значит? Работа – это некие действия, которые ты делаешь ради результата. Игра – это действия, которые ты делаешь ради процесса. То есть в игре тоже может быть достаточно важен результат, но процесс важнее.
Важность игры отмечается сейчас во многих научных антропологических работах, нейроисследователи изучают ее очень активно. Игра позволяет нам сделать так, чтобы ребенку было радостно есть этот горошек, убирать свою комнату, чистить зубки, ложиться в кроватку и лежать тихо-тихо, как мышка, потому что сестричка спит, и мы будем играть в мышку, чтобы ее не будить.
Ради игры ребенок может согласиться добровольно делать многие вещи, которые без игры делать не захочет либо будет делать их с криком.
Если в фокусе «Ну, давай одевайся и пойдем на улицу!» − нужно помнить, что для ребенка процесс важнее результата. В силу своего психологического развития он еще не может держать в голове перспективу. Если сейчас ему не хочется одеваться, то ради прогулки он не станет этого делать. Очень часто родители жалуются, что ребенок трудно и долго одевается на улицу, а потом бегает там радостный два часа. Или едем куда-то в парк, или на детскую площадку − ребенок все нервы истреплет, пока доедем, а потом не хочет оттуда уходить.
Причина в том, что для ребенка важнее текущие дела – ему трудно отвлечься от каких-то своих детских дел, ему сложен процесс одевания, на улице может быть холодно, неприятно, плохая погода. Для него это все более значимо, чем отдаленная перспектива доехать до площадки.
Но вот когда уже доехали, тогда он погружается в ту ситуацию, в которой сейчас оказался, в новый процесс. Нужно помнить, что ребенок всегда погружен в ту ситуацию, в которой сейчас находится. Поэтому говорить трехлетнему малышу: «Учи английский, тебе в жизни пригодится» − бесполезно. А вот песенки, потешки, пальчиковые игры, мультики на английском – вот это пожалуйста.
.jpg)
Автор: Ольга Писарик
